https://doi.org/10.25312/j.10207
Anastasia Bezuglaya https://orcid.org/0000-0003-3656-2374 University of Wrocław
e-mail: anastasia.bezuglaya@uwr.edu.pl
Образ российской провинции на примере кинотекста «Чики» (анализ вербального компонента)
Cтатья посвящена анализу концепта «провинция» в русской культуре на примере кинотекста
«Чики», рассматриваемого в качестве ценного репрезентативного источника лингвистической и экстралингвистической информации. Кинотекст, включающий в себя две семиотические системы (вербальный и невербальный слои), обладает огромным потенциалом воздействия на ментальность представителей культуры и на формирование их национальной идентичности. В исследовании основное внимание уделяется вербальному компоненту сериала: лексическим и стилистическим особенностям диалогов главных героев, средствам выразительности языка и ключевым языковым маркерам, которые раскрывают феномен провинциальной ментальности, свойственный жителям социокультурного пространства России. Главной целью автора является моделирование образа современной российской провинции через призму кинодискурса при использовании лингвистического и контекстуального подходов.
Ключевые слова: концепт «провинция», русская лингвокультура, провинциальная ментальность, кинодискурс, кинодиалог, идентичность
The article explores the concept of “province” in Russian culture through an analysis of the film text “Chiki” (“Chicks”), regarded as a valuable and representative source of both linguistic and extralinguistic information. As a multimodal construction encompassing two semiotic systems (verbal and non-verbal), the film text demonstrates significant potential to influence the mentality of representatives of the culture and to shape their national identity. The study focuses in particular on the verbal component of the series: the lexical and stylistic features of the protagonists’ dialogues, the expressive means of language, and the key linguistic markers that reveal the phenomenon of provincial mentality within Russia’s socio-cultural space. The main objective of the author is to model the image of the contemporary Russian province through the prism of film discourse, employing both linguistic and contextual approaches.
Keywords: the concept of „province”, Russian linguistic culture, provincial mentality, film text, film discourse, identity
Для понимания национальной языковой картины большое значение имеют концеп-ты. Представляя собой единицы ментального мира носителей языка, они помогают объяснить особенности менталитета представителей определенной страны, поэтому их изучение играет важную роль для лингвокультурологических исследований и для современной лингвистики в целом, в центре исследовательских задач которой стоят вопросы концептуального (ментального) содержания в языке.
Существует большое количество дефиниций понятия «концепт», но все их объ-единяют культурный и ментальный аспекты, влияющие на категоризацию и кон-цептуализацию мира. Концепт главным образом дефинируется как «концентрат» культуры (см. Г.Г. Слышкин, Ю.Г. Степанов). Именно благодаря концептам, которые воспринимаются как «сгусток культуры в сознании человека» (Степанов, 2004: 43), человек входит в культуру, и культура входит в его ментальный мир:
Концепты, имеющие яркую национальную специфику, являясь общими для носи-телей соответствующей культуры и языка, ментально объединяют членов наци-онально-лингво-культурного сообщества, а потому имеют большое значение для понимания национального менталитета (Мерзлякова, 2008: 37).
Таким образом, концепт, с одной стороны, – это «основная ячейка культуры в ментальном мире человека» (Степанов, 2004: 43), а с другой стороны, «единица коллективного знания, имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой» (Воркачев, 2004: 52), ср.:
Концепт как ментальное образование в сознании индивида есть выход на кон-цептосферу социума, т.е. в конечном счете на культуру, а концепт как единица культуры есть фиксация коллективного опыта, который становится достоянием индивида (Карасик, 2004: 117).
Необходимо отметить, что концепт, являясь ментальным образованием, облада-ющим этнокультурной значимостью и аксиологической окрашенностью (Безуглая,
2020: 75), прежде всего «переживается», а не только мыслится (Степанов, 2004: 43). В связи с этим понятие «концепт» также дефинируется как «„пучок” представле-ний, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, которые сопровождают слово» (Степанов, 2004: 43). Таким образом, концепт как лингвоментальное образование по природе своей эмотивно. При этом важно понимать, что, несмотря на универсаль-ный характер большинства концептов, они по-разному проявляются и выражаются в различных культурах.
В связи с вышеизложенным концепты можно рассматривать также в качестве сложившейся в обществе аксиологической системы и системы устоявшихся правил, организующих функционирование всего социо- и лингвокультурного пространства:
Концепт – сложившаяся совокупность правил и оценок организации элементов хаоса картины бытия, детерминированная особенностями деятельности предста-вителей данного лингвокультурного сообщества, закрепленная в их националь-ной картине мира и транслируемая средствами языка в их общение (Прохоров, 2009: 159).
Одним из ключевых лингвоментальных образований в социокультурном и язы-ковом пространстве России является концепт «провинция». Кроме географическо-го фактора, обусловленного крайней степенью централизации страны, данный концепт, имеет ментальные характеристики, которые могут быть представлены в качестве «комплекса социально-генетических черт» (Махлин, 1994: 20), прояв-ляющихся в особенностях поведения, мировоззрения и ценностных установках. Провинциальные города воспринимаются в первую очередь в оппозиции к столице, что, несомненно, оказывает влияние на национальное самосознание жителей Рос-сии и определяет их дихотомическое восприятие мира. Именно поэтому концепт
«провинция» следует рассматривать как особое ментальное состояние дуального характера, выраженное в перманентном противостоянии столицы и периферии. При изучении русской языковой картины мира важно учитывать этот аспект, потому что он имеет принципиальное значение для понимания национальной идентичности.
Русская культура характеризуется большим разрывом между столицей и про-винцией, и часто исследователи подчеркивают, что «в России сосуществуют две цивилизации»: Москва и Санкт-Петербург vs. остальные города, в том числе горо-да-миллионники (ср., Отставнова, 2006: 3; Judyn, Weynants, 2007: 69–70). Города в со-циокультурном пространстве России отличаются лишь степенью провинциальности, отмечают А. Юдин и А. Вейнантс в своей научной статье, посвященной понятиям
«провинция» и «регион» в русском и польском языках (Judyn, Weynants, 2007: 69). Концепт «провинция» имеет многослойное содержание и может быть представлен следующими аспектами: 1) пространственно-дихотомический аспект, обусловлен-ный удаленностью от центра и основанный на непрерывном противостоянии центра и периферии; 2) социально-экономический аспект, выраженный такими чертами, как бедность, стагнация, ограниченность ресурсов и возможностей;
3) ментально-ценностный аспект, связанный, в свою очередь, с такими лексически-ми доминантами, как консервативность, традиционность и патриархальность.
Феномен провинциальной культуры и ментальности в России продолжает вызывать широкий исследовательский интерес, так как этот культурный феномен определяет дихотомическое восприятие окружающей действительности ее жителей (Безуглая, 2020: 118), что особенно важно для научных работ, посвященных русской языковой картине мира и менталитету представителей русской лингвокультуры. Данный феномен, детерминированный в первую очередь географическим фактором, оказал огромное влияние и продолжает воздействовать на национальную модель мира носителей русского языка. Необходимо подчеркнуть, что пространство – это
«фактор, постоянно действующий» (Гачев, 1998: 27) и оказывающий прямое дей-ствие на национальное самосознание жителей этого пространства.
Дихотомия «столичный город – провинциальный город» оказывает огромное влияние на особенности самоидентификации жителей России. Стереотипные пред-ставления о том, что провинция не соответствует столичным стандартам, второ-сортна, отстала и консервативна, лежат в основе провинциальной идентичности:
Российская провинция – особый мир, государство в государстве, общество, жи-вущее по своим законам и нормам поведения, подходящее к текущим событиям с собственной шкалой ценностей. Оторванность российской провинции от центра, ее психологическая обособленность, порожденная социально-экономическими ре-алиями, выработали особое мироощущение у ее жителей (Отставнова, 2006: 3).
Житель провинции (провинциал) – «человек провинциальных взглядов» (Оже-гов, Шведова, 2006: 606) – отличается от жителя столицы в первую очередь своим поведением и мироощущением (Judyn, Weynants, 2007: 62), в котором доминируют пейоративные оценки провинции, неразрывно связанные с ощущением собственной
«второсортности». В чем заключаются провинциальные взгляды людей, прожива-ющих на периферии, мы рассмотрим на примере кинотекста.
Современные медийные тексты, в том числе фильмы и сериалы, стали значимым источником информации для лингвистических исследований, а также для изучения лингвокультурологических концептов. Ценностный компонент концепта необходимо искать в обыденных представлениях носителей языка, и кинотекст как часть кинодис-курса1 является хорошим репрезентативным материалом для такого типа исследований:
[…] стремление как можно более правдоподобно воссоздать изображаемую реаль-ность, сымитировать общение людей делает кинодискурс надежным и репрезен-тативным источником языкового материала (Кислицына, Службина, 2019: 513).
1 Кинотекст – более узкое понятие по отношению к термину «кинодискурс», который, соответственно следует рассматривать как гипероним, т.к. кинодискурс, кроме вербальных компонентов в совокупности с невербальными, «охватывает более широкий контекст и включает экстралингвистические параметры» (Самкова, 2011: 137).
Современное общество, для которого визуальное является доминантой, относится к экранной культуре, что, в свою очередь, также определяет актуальность исследо-ваний над кинотекстом через призму лингвистического и концептуального подходов и требует разработки новых методов анализа креолизованных текстов. Неоспорима роль визуального восприятия (визуальности) в формировании представлений о мире и о себе, что позволяет утверждать о становлении экранной культуры как основной парадигмы социального взаимодействия.
Кинопроизведения в качестве главных репрезентантов «визуального» являются доминирующим способом восприятия и познания мира: фильмы хранят и передают информацию об окружающей реальности, отражают мировоззренческие взгляды народа, а также влияют на их аксиологическую картину миру. Кроме того, «кино стало “самым массовым из искусств” поставщиком моделей поведения для среднего носителя современной культуры» (Слышкин, Ефремова, 2004: 32).
Польский исследователь Богуслав Сковронек, научные работы которого посвя-щены необходимости и важности изучения языка в фильме, также утверждает, что медиа, особенно аудиовизуальные, играют главенствующую роль в освоении и по-нимании мира, являясь своего рода «смыслообразующей машиной», помогающей упорядочить элементы хаоса картины бытия: именно произведения аудиовизуальной медиакультуры метафоризируют общественные страхи и надежды, именно они ор-ганизуют общественное мнение, оценивают произошедшие в мире события и имеют огромное влияние на поведение представителей культуры (Skowronek, 2023: 24). Богуслав Сковронек в своих исследованиях последовательно развивает концеп-цию языка кино как механизма не только фиксации, но и трансляции культурных стереотипов, общественных ценностей и идеологических матриц. Таким образом, следует рассматривать кинотекст как феномен культуры, в котором закодирована культурно значимая информация.
Остановимся подробнее на понятии «кинотекст», которое лежит в основе настоя-щего исследования. В первую очередь считаем необходимым отметить, что большое значение в изучении термина «кинотекст» имеют научные работы Ю.М. Лотмана, который рассматривал кино с позиций семиотического и лингвистического подходов в качестве сложной коммуникативной знаковой системы, а именно как «синтез двух повествовательных тенденций: изобразительной („движущаяся живопись”) и сло-весной» (Лотман, 1973: 5). Нужно при этом подчеркнуть, что многие современные лингвисты продолжают исследовать фильм с позиций лингвистики и семиотики и выделяют двусоставную негомогенную структуру кинопроизведения (см. Соро-кин, Тарасов, 1990: 80), а именно вербальный и невербальный слои, находящиеся в неразрывном единстве (Ефремова, 2004: 4; Слышкин, Ефремова, 2004: 32).
Некоторые ученые связывают негомогенную структуру фильма с понятием «мо-дальность»2. С этой перспективы кинематографическое произведение необходимо
2 Иногда вместо категории «модальность» используется понятие «модус» (от англ. mode), определяемое как «семиотический ресурс, который формируется в культурном и социальном плане для порождения значений» (Kress, 2010: 79).
рассматривать как текст, который соединяет в себе не только языковую модальность, но также визуальную и аудиальную модальности (Post, 2025: 4–6). Именно поэтому при анализе фильма в качестве особого мультимодального типа текста, воздейству-ющего на разные каналы восприятия информации, нужно воспринимать его как многослойное сообщение, где язык – это лишь одна из модальностей (Bobiński, 2011: 20).
Следовательно, двуплановая составляющая кинотекста определяет его как кре-олизованный вид текста3, «в котором сочетаются визуальные, звуковые и речевые составляющие» (Амочкин, 2015: 10). Лингвистическая и нелингвистическая систе-мы фильма рассматриваются как равноправные и, соответственно, определяют его в качестве особого лингвовизуального феномена:
особый лингвовизуальный феномен, текст, в котором вербальный и изобразитель-ный компоненты образуют одно визуальное, структурное, смысловое и функцио-нальное целое, обеспечивающее его комплексное прагматическое воздействие на адресата (Анисимова, 2003: 71).
Итак, в рамках данной статьи под кинотекстом прежде всего понимаем «связное, цельное и завершенное сообщение, выраженное при помощи вербальных (лингви-стических) и невербальных (иконических и/или индексальных) знаков» (Слышкин, Ефремова, 2004: 37). В настоящем исследовании кинотекст является также важным репрезентативным источником информации и знаний о менталитете народа, а также о социальных, культурных и идеологических контекстах страны. В связи с этим аспектом, как и Богуслав Сковронек, мы рассматриваем фильм не только в качестве феномена культуры, в котором закодирована культурно значимая информация, но и как коллективный медиум (Сковронек, 2016: 8). Именно кинематографические произведения из всех медиа имеют наибольшую силу воздействия на людей, подчер-кивает ученый: благодаря своей мультимодальной структуре (движущаяся картинка, звук и слово) фильмы и сериалы наиболее эффективно влияют на интерпретацию явлений мира (Skowronek, 2023: 24, 27). Мы также считаем, что ни один другой медиум не оказывает такого воздействия на общество, его представления о мире и о себе, своей идентичности, в том числе территориальной, как киноискусство.
Как уже было отмечено ранее, в рамках данной статьи на примере кинотекста про-водится анализ концепта «провинция» в русской лингвокультуре и свойственного ей феномена провинциальной ментальности, что, в свою очередь, является объек-
3 Необходимо дополнить, что термин «креолизованные тексты» принадлежит Ю.А. Сорокину и Е.Ф. Тарасову, которые предложили его для обозначения «текстов, фактура которых состоит из двух неоднородных по своему составу частей: вербальной (языковой или речевой) и невербальной (принадлежащей к другим знаковым системам, нежели естественный язык)» (1990: 180–181).
том настоящего исследования. Предметом исследования, соответственно, является вербальный слой сериала «Чики», моделирующий и репрезентирующий образ современной российской провинции.
Анализируя лингвистическую систему кинопроизведения, мы попытаемся рас-крыть проблему феномена провинциальной культуры и ментальности и доказать, что этот сложный экзистенциальный феномен оказывает большое влияние на наци-ональную идентичность жителей русской культуры и многократно актуализируется в речи главных героев, что позволяет его рассматривать как культурно-лингвисти-ческий феномен, отраженный в киноязыке.
Вербальный слой кинотекста – это всегда результат внешней среды (в первую очередь социокультурного и идеологического контекстов), в которой актуализиру-ются релевантные для языкового сознания концепты. Нужно помнить о том, что речевое поведение персонажей является отражением общественных и культурных реалий и способствует стандартизации моделей восприятия мира: определенные коммуникативные ситуации и реплики главных героев через фильм начинаются восприниматься как «норма» и становятся образцами поведения.
Киноязык – это «сейсмограф», который фиксирует общественные настроения, эмоции, культурные и идеологические коды (Skowronek, 2013: 191). Именно поэтому лингвистическую структуру фильма прежде всего необходимо воспринимать как зеркало общества и «вербализатор концептуализации ментальных образов мира» (Skowronek, 2020: 191–192). Кроме того, через язык кино закрепляются и транслиру-ются стереотипные представления о себе и своем народе, которые, в свою очередь, влияют на коллективное сознание и идентичность (Skowronek, 2013: 28).
Сериал «Чики» (реж. Эдуард Оганесян, 2020), посвященный истории четырех женщин, живущих в небольшом провинциальном городе на юге России, является хорошим и ярким примером лингвистического и экстралингвистического кино-материала для анализа образа провинции и того, как репрезентируются в медиа стереотипные представления о провинциальных городах. Вербальный компонент сериального дискурса, включающий кинодиалоги, монологи и полилоги, не только отражает социокультурную действительность, но и конструирует культурные и иде-ологические матрицы, основанные на локальной (провинциальной) идентичности.
Основной сюжет сериала строится вокруг концепта «провинция» и отсылает к образу замкнутого, ограниченного пространства и стремлению главных героинь вырваться из него. С одной стороны, мы видим бытовую и социальную неустроен-ность, с другой стороны, символ возрождения и надежды. Безынициативность, без-ысходность, отсутствие амбиций и целей часто воспринимаются как стереотипные черты жителей провинции, однако в данном кинотексте вербальный и невербальный компоненты актуализируют образ борьбы, инициативность и мечты о лучшей жизни. Следовательно, наблюдается амбивалентное содержание концепта «провин-ция» как многомерной единицы сознания: пространство социальной деградации, безработицы и криминала vs. пространство роста и борьбы / место для возможной трансформации. Этот контраст становится основным визуальным и нарративным механизмом репрезентации провинции в сериальном дискурсе.
В ходе исследования и подробного анализа лексики, раскрывающей и моде-лирующей образ провинции, были выявлены такие ключевые характеристики, как географическая удаленность, замкнутость, бедность, а также постоянное сравнение своего положения с Москвой. Эти примеры являются социальными мар-керами, зафиксированными в речи киноперсонажей и отражающими атмосферу провинциальной среды.
Способы реализации культурно-специфических черт концепта «провинция» в кинотексте «Чики» прежде всего нужно представить с помощью самоиденти-фикационной коммуникативной стратегии. Как уже было отмечено ранее, ки-ноязык является не просто средством коммуникации, но и способом репрезентации локальной идентичности и фиксации противоречивой социокультурной обстановки провинциального города. Необходимо выделить яркие и показательные примеры сюжетно-речевых ситуаций, в которых актуализируется и подчеркивается проти-вопоставление жителя столицы и жителя провинции. Конфронтация основана на дихотомии «свой» : «чужой» по территориальному признаку, что лишь подтверждает проблему централизации России и конфликтных отношений между центром и пе-риферией, ср. нижепредставленные кинодиалоги:
Речевая ситуация 1:
Вон оно че4 Москва с людьми-то делает! Я смотрю, оперилась ты там. Но ниче, я отучу тебя хамить.
Че, угроза?
Речевая ситуация 2:
Я найду на него управу, я серьезно говорю.
Не кипятись, пожалуйста, Москва. Че сразу в атаку?
Свет, а че нет?
Еще одним примером этого характерного для русской культуры аспекта может слу-жить стилистически окрашенная номинация «Москва», сказанная с недовольством и презрением в адрес одной из главных героинь, когда не удается с ней договориться. Таким образом, в данном контексте «Москва» становится словом с исключительно пейоративной окраской, что вновь подчеркивает проблему деления внутри страны на «своих» и «чужих». Это противостояние основано на дихотомическом мышлении представителей социокультурного пространства России и способствует закреплению и формированию провинциальной идентичности.
Противопоставление «провинциала» жителю столицы также реализуется в сле-дующей фразе: «Переходи ко мне, лучше, чем в Москве будет». Данное высказы-вание становится важным культурно-социальным маркером и строится на приеме контраста, подчеркивая разрыв между столицей и провинцией. Необходимо отме-тить, что Москва в наивной картине мира представителей русской лингвокультуры
4 Обратите внимание на усеченные разговорные формы «че» и «ниче», создающие эффект живой речи. Это сокращенные формы местоимений «что» и «ничего», которые часто используются в непринужденном общении носителями русского языка.
преимущественно воспринимается как мир больших возможностей, куда стремятся жители регионов, поскольку это главный экономический, политический и культур-ный центр России. Здесь же мы наблюдаем обратную коммуникативную стратегию, которая не иллюстрирует стереотипное представление о Москве как «аттракторе всего нового и совершенного» (Инюшкин, 2004: 45), но снова фиксирует оппозицию
«столица» – «провинция».
Ярким и показательным примером подобной смысловой речевой ситуации, в ко-торой не Москва, а периферия становится символом возможностей, может служить следующий кинополилог:
Короче, есть у меня один бизнес-план. В Москве пробить очень сложно – там ну очень большая конкуренция. Вот, а здесь, дома, поле непаханое.
А какой бизнес-план?
А тебе оно надо?
Давай говори, че ты!
Открываю свой фитнес.
Несмотря на частую стереотипную оценку столицы и провинции, как двух про-тивоборствующих элементов внутри страны, Москва вызывает большой интерес среди жителей провинциальных городов и воспринимается сквозь призму другого, скрытого, мира:
Ну мы не отстанем!
Ну, колись давай!
Че?
Ну рассказывай про Москву!
Территориальное происхождение является одной из релевантных характеристик киноперсонажей. Отношение к окружающей действительности, к себе и месту своего рождения и проживания проявляется в отборе и использовании лингвистическо-го материала, ср. сюжетно-речевую ситуацию, в которой подчеркивается социальная самоидентификация жителей провинции:
В Москву собрались за этой?
А че они должны куда-то уезжать? Где родились, там и пригодились! Слышал?
Ты че, совсем обнаглела? Ты совсем берега попутала?
Валер, ты реально думаешь, что я хочу их забрать и с собой в Москву увезти?
Русская народная пословица «Где родился, там и пригодился» обладает эмоци-онально-экспрессивной функцией и в сериальном дискурсе актуализирует идею привязанности к родному месту, в котором родился и вырос. Это народное изречение является фиксацией любви к малой родине, и благодаря ему мы видим, как реализуется формирование идентичности через противопоставление «Москва» – «провинция». Та-ким образом, киноязык может быть представлен в качестве маркера принадлежности к социальной страте по территориальному признаку. Кроме того, эксплицированный выше кинодиалог демонстрирует атмосферу провинциальной грубости и прямоты.
В сериале важную роль играет визуально-символический уровень. В первую очередь за счет визуальных метафор, представленных разрушенными строениями,
облупленными подъездами и пустыми безлюдными улицами, моделируется образ стагнации, безденежья и ограниченных возможностей. Этот образ закрепляется также на вербальном уровне и представлен в следующем кинодиалоге:
Ну че, как вы тут?
Ну как мы тут? Комбинат закрыли кабельный, этот щебеночный завод вот-вот закроют.
Да… Ну, здравствуй, дом.
Социокультурно обусловленные элементы речи с явно негативной окраской «пе-ребиваться», «терпеть», «выбраться» становятся маркерами провинциальности, эксплицируя в языковом сознании жителей России концепт «безденежье». В ниже-приведенных примерах вербализуется культурный смысл этого аспекта:
Жанн, ну у нас кабельный закрыли, щас щебеночный закроется. Какой нахрен фитнес?
Хорошая прическа. Одежда интересная. Хорошо там зарабатывала?5
Желание вырваться из состояния безденежья и социальной неустроенности проходит сквозной темой через весь сериальный дискурс. Кинотекст транслирует стереотипное представление о замкнутом провинциальном круге как средоточии безысходности и безнадежности, из которого необходимо вырваться. Такие примеры, как «Я на папу больше работать не буду» и «Возьми меня в дело свое! Я так уже больше не могу», актуализируемые в вербальном слое сериала «Чики», становятся ча-стью коллективной памяти и широко распространенной коммуникативной практики. Кредиты (ср. высказывание «Отец из-за нее весь в кредитах! А ты давай еще возьми – отец отдаст!») и похоронные накопления на книжке в кинодискурсе становятся важными культурно-социальными маркерами провинциального города
как символа бедности и низкого уровня жизни:
Ну есть у меня немного, на похороны, на книжке.
Очень надо!
Дербанить книжку? Это похоронные!
Отсутствие рабочих мест также является значимой характеристикой провинци-ального города. Речь героев фиксирует этот аспект:
Теть Вер, может, у тебя есть работа?
Кем? Водителем грузовика? Или на дробилку?
Да хоть уборщицей.
А, уволилась у нас тут одна. Зарплату в два раза сократили ж… В столовку пойдешь на раздачу? За копейки
Пойду!
Как уже было отмечено ранее, релевантной семантической осью анализируемого кинотекста «Чики» становится противопоставление центра и периферии. Этот аспект реализуется также через категории «безденежье» и «безработица», ср.:
5 Имеется в виду, хорошо зарабатывала в Москве.
Че смутная такая?
Да не могу работу найти.
А потому что ты у нас красавица! Невероятная! Вон аж глаз режет. Красивой девке в маленьком городе жизни нет. Все же думают, что их мужиков уведут. На черта бы они сдались, да? Тебе бы в Москву!
Куда я стариков брошу?
Особое внимание нужно также обратить на то, что сюжет сериала тесно пере-плетен с религиозной символикой и православными аллюзиями. Кинотекст актив-но транслирует и формирует ценностные установки общества, модели поведения и устоявшиеся речевые формулы, ср.: Господи / Хосподи!; Бог в помощь!; с Богом!; Слава Богу!; вашими молитвами и др. Православная традиция в кинодискурсе представлена как культурная и идеологическая матрицы. В связи с этим одной из главных коммуникативных стратегий является ритуально-религиозная.
Религиозные элементы в речи главных героев отражают синкретичность провин-циального мировоззрения: обращение к батюшке за благословением на открытие фиинес-клуба, поход в церковь «за удачу свечку поставить», незнание молитвы
«Отче наш» иллюстрируют свойственное российской провинции прагматическое отношение религии как к способу решения проблем, ср.:
Речевая ситуация 1:
Молю, девочки, давайте сходим в церковь, за удачу свечку поставим. Очень хочется, чтобы все получилось.
Я уже пива выпила.
Речевая ситуация 2:
Ну че, девки, начало положено!
Надо в храм идти за здоровье свечки ставить.
Там твои на удачу еще не догорели.
Речевая ситуация 3:
Я пришла благословения просить.
На что?
Фитнес-клуб открываю. На благое дело.
Батюшка Сергей в сериальном дискурсе становится голосом морального настав-ления: «Ну смотри, если ты думаешь, что в жизни будет все легко даваться, то нет. Как только человек становится на путь исправления, в него камни летят. Поэтому, если ты что-то для себя решила, то при до конца и не сворачивай».
Необходимо также отметить, что речь героев широко представлена стилистически маркированной лексикой, в первую очередь разговорно-просторечными формами и обсценными элементами языка. Кинодиалоги характеризуются прямотой и гру-боватостью речи, что позволяет нам выделить отдельной группой агрессивную коммуникативную стратегию в качестве преобладающей стратегии, которая основана на угрозах и оскорблениях. На лексическом уровне частое использование жаргонных и вульгарных языковых единиц как интенсификаторов речи (усилителей
эмоциональности) моделирует обыденно-бытовое общение носителей русского языка и становится примером живой речи в естественных условиях.
Англицизмы (комп, сюрпрайз, селфи, пикап), сленгизмы (погнать, чикули, бомба), жаргонизмы (девки, пацаны, менты, зек, алкаш, синий, накатать, обчекрыжить, набедакурить, вылупиться, разрулить, дербанить и др.), вульгаризмы (мразь, ох-ренеть, нахрен, сдохнуть, ржать и др.) и матизмы занимают значительную часть киноязыка сериала «Чики». Использование субстандартных языковых единиц является характерной чертой общения главных героев. Сниженный пласт лексики, с одной стороны, адекватно и экспрессивно отражает возможные ситуации обще-ния, с другой стороны, фиксирует и подчеркивает эмоциональную напряженность и социальную грубость провинциальной среды.
Кинодиалоги и полилоги наглядно демонстрируют возможные ситуации бытового общения и являются репрезентативными примерами потенциальных коммуникатив-ных ситуаций. Вербальный слой фильма, как правило, всегда соответствует языковой форме, максимально приближенной к естественному общению – в этом заключается главная задача создателей кинопроизведения. Обыденное сознание людей, так на-зываемая наивная картина мира, воспроизводится в лексических единицах языка (Вежбицкая, 1999: 434). Именно поэтому избранная тональность общения строится на языковых единицах, относящихся к сниженному пласту лексики, так как бла-годаря им в яркой образной форме передается атмосфера провинциальной среды.
Однако необходимо отметить, что схожесть с живой речью является релевантной чертой киноязыка, для которого характерны «устность, спонтанность и предраспо-ложенность к нарушениям» (Федотова, 2016: 254). Г.Г. Слышкин и М.А. Ефремова также выделяют разговорность в качестве ключевой характеристики киноязыка (2004: 34–35).
Итак, киноязык, с одной стороны, носитель информации о социальном статусе персонажей, их возрастных и гендерных особенностях, воспитании и образовании, с другой стороны, – это важный инструмент конструирования и интерпретации социальной и этнокультурной реальности. В контексте данного исследования язык главных героев становится отражением провинциальной действительности и рас-крывает специфику территориальной (провинциальной) идентичности. Учет и ана-лиз лингвистического компонента сериального дискурса помогает эксплицировать ключевые языковые маркеры, репрезентирующие социальные противоречия этого феномена, а также специфику национального самосознания жителей российской провинции и особенностей их повседневного быта.
Лингвистический анализ фильма помогает смоделировать образ провинциального города и передать особую атмосферу провинциальной среды, но важно помнить, что кинотекст состоит из двух разнородных частей, которые неразрывно связаны
друг с другом: вербальной и невербальной знаковых систем. Именно поэтому для представления полного и завершенного образа провинции необходимо учитывать невербальный компонент кинематографического произведения.
Любая деталь в кинодискурсе имеет эксплицитно или имплицитно выраженное символическое значение. Полиморфный противоречивый культурный ландшафт создают маршрутки, уличный квас, рынок, придорожные кафе и шашлычные, га-ражи, а также дворы с висящими на веревке коврами и бабушками, сидящими на лавочке возле подъезда.
Большое значение для кинодискурса имеет природа, и здесь необходимо об-ратить особое внимание на то, что ландшафт в репрезентации образа провинции играет первостепенную роль и является не просто фоном, а самостоятельным полноценным персонажем сериала. Поскольку «природная специфика культур-ного ландшафта провинции переживается населением» (Каганский, 2006: 250), необходимо учитывать пейзажно-пространственный компонент провинциального города, который, несомненно, также оказывает влияние на локальную (провин-циальную) идентичность.
В контексте заявленной в теме статьи проблематики особенно важна сцена на озере, ставшая центральным сюжетным поворотом сериала и знаменующая собой точку отсчета. Вода – значимый невербальный киноэлемент – является символом изменений и преображений, следовательно, озеро воспринимается в сериальном дискурсе «Чики» как возможность выхода из тупика, выхода за пределы внешних обстоятельств провинциальной безысходности. Озеро в фильме представлено как пространство, где главные героини «очищаются» и «перерождаются», вырываясь из замкнутого круга провинциальной рутины.
Таким образом, сериал «Чики» представляет собой яркий пример кинотекста, в котором актуализируется концепт «провинция» в речи главных героев, и, соответственно, благодаря которому раскрывается специфика провинциальной российской действительности. На примере этого кинематографического произведения эксплицируется идейное содержание концепта «провинция», отражающее коллективное сознание представителей России и их дихотомическое мышление.
Один из главных выводов, к которому мы пришли в процессе решения исследо-вательских целей и задач, фильм – это знак времени и места, в котором он появился, а киноязык, соответственно, – это средство выражения темпорального и терри-ториального факторов. Анализ кинотекста помогает глубже понять современные представления о провинциальной идентичности, об отношениях между центром и периферией в государстве с высоким уровнем централизации, а также помогает представить социокультурные и языковые механизмы формирования стереотипов о провинциальных городах.
Анализ материала показал, что в сериале «Чики» концепт «провинция» предстает в амбивалентной форме: с одной стороны, негативные характеристики образа провин-циального города (бедность, безработица, безысходность, патриархальное давление), с другой стороны, положительный образ нестоличного города, построенный вокруг концепта «дружба» и желания поменять свою жизнь. Актуализируется стереотипное восприятие провинции как места несбывшихся надежд и одновременно как точки роста.
Кроме того, в ходе исследования мы также пришли к следующим выводам:
Кинотекст – это социально-лингвистическое явление.
Креолизованная структура кинотекста отображает реальность и помогает пред-ставить особенности языковой картины мира.
Благодаря анализу вербального слоя кинотекста как коллективного медиума можно познать культуру и особенности менталитета ее представителей.
Изучение кинотекста и его вербального (с учетом невербального) компонента должно стать важным направлением современной лингвистики, так как киноя-зык – репрезентативный материал для лингвистического анализа.
Концепцию русского национального характера необходимо рассматривать в тесной связи с феноменом провинциальной культуры и ментальности, ока-зывающим большое влияние на дихотомическое мышление и дуальное миро-ощущение жителей социокультурного пространства России, в основе которых лежит крайняя степень централизации страны и перманентное состояние про-тивоборства столицы и провинции.
Концепт «провинция» занимает особое место в русской культуре: он связан не только с географическим аспектом, но и с ментально-культурными кодами, ком-муникативными моделями поведения и социальными стереотипами, которые находят также отражение в кинематографических произведениях, в его вербаль-ном и невербальном компонентах.
Анализ вербального слоя кинотекста помогает представить ценностный компо-нент концепта «провинция» – важной неотъемлемой лингвоментальной едини-цы русской культуры – и, следовательно, помогает зафиксировать особенности менталитета жителей российских провинциальных городов.
Амочкин В.В. (2015), Лингвистические средства социокультурной характеристики персонажа зарубежного кинопроизведения, Автореферат диссертации на соискание уче-ной степени канд. филол. наук, https://libweb.kpfu.ru/z3950/referat/2015-073.pdf [доступ: 29.08.2025] / Amočkin V.V. (2015), Lingvističe skiesredstva socioku̇lʹturnoj harakteristiki personaža zaru̇bežnog kinoproizvedeniâ, Avtoreferat dissertacii na soiskanie učenoj stepeni kand. filol. nauk, https://libweb.kpfu.ru/z3950/referat/2015-073.pdf [dostup: 29.08.2025].
Анисимова Е.Е. (2003), Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креолизованных текстов), Москва: Академия / Anisimova E.E. (2003), Lin-gvistika teksta i mežkulʹturnaâ kommunikaciâ (na materiale kreolizovannyh tekstov), Moskva: Akademiâ.
Безуглая А. (2020), Концепт «провинция» и медийный образ нестоличного театра в русской лингвокультуре, Wrocław: Oficyna Wydawnicza ATUT / Bezuglaâ A. (2020), Koncept «provinciâ» i medijnyj obraz nestoličnogo teatra v russkoj lingvokulʹture, Wrocław: Oficyna Wydawnicza ATUT.
Вежбицкая А. (1999), Семантические универсалии и описание языков, Москва: Языки русской культуры / Vežbickaâ A. (1999), Semantičeskie universalii i opisanie âzykov, Moskva: Âzyki russkoj kulʹtury.
Воркачев С.Г. (2004), Счастье как лингвокультурный концепт, Москва: Гнозис / Vorkačev
S.G. (2004), Sčastʹe kaklingvokulʹturnyj koncept, Moskva: Gnozis.
Гачев Г.Д. (1998), Национальные образы мира, Москва: Академия / Gačev G.D. (1998),
Nacionalʹnye obrazy mira, Moskva: Akademiâ.
Ефремова М.А. (2004), Концепт кинотекста: структура и лингвокультурная специфика (на материале кинотекстов советской культуры), Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. филол. наук, https://new-disser.ru/_avtorefe-rats/01002630132.pdf [доступ: 29.08.2025] / Efremova M.A. (2004), Koncept kinoteksta: struktura i lingvokulʹturnaâ specifika (na materiale kinotekstov sovetskoj kulʹtury), Avtoreferat dissertacii na soiskanie učenoj stepeni kand. filol. nauk, https://new-disser.ru/_avtorefe-rats/01002630132.pdf [dostup: 29.08.2025].
Инюшкин Н.М. (2004), Провинциальная культура: взгляд изнутри, https://dl.liblermont. ru/DL/november_14/Inushkin.pdf/view [доступ: 29.08.2025] / Inûškin N.M. (2004), Pro-vincialʹnaâ kulʹtura: vzglâd iznutri, https://dl.liblermont.ru/DL/november_14/Inushkin.pdf/ view [dostup: 29.08.2025].
Каганский В.Л. (2006), Россия. Провинция. Ландшафт, „Отечественные записки”, № 6, с. 244–257 / Kaganskij V.L. (2006), Rossiâ. Provinciâ. Landšaft, „Otečestvennye zapiski”,
№ 6, s. 244–257.
Карасик В.И. (2004), Языковой круг: личность, концепты, дискурс, Волгоград: Пере-мена / Karasik V.I. (2004), Âzykovoj kru̇g: ličnostʹ, koncepty, disku̇rs, Volgograd: Peremena.
Кислицына Н.Н., Службина А.Г. (2019), Лингвокогнитивные особенности киндискурса (на материале англоязычных диалогов подростков), „Вестник Кемеровского государ-ственного университета”, № 21(2), с. 513–520 / Kislicyna N.N., Službina A.G.(2019), Lingvokognitivnye osobennosti kindiskursa (na materiale angloâzyčnyh dialogov podrostkov),
„Vestnikkemerovskogo gosudarstvennogo universiteta”, № 21(2), s. 513–520.
Лотман Ю.М. (1973), Семиотика кино и проблемы киноэстетики, Таллин: Ээсти Раамат / Lotmanû.M. (1973), Semiotika kino i problemy kinoèstetiki, Tallin: Èèstiraamat.
Махлин М.Д. (1994), Парадокс времени: провинциальная ментальность в столицах, [в:] Г.В. Акопов (ред.), Провинциальная ментальность в прошлом и настоящем. Тезисы докладов I конференции по исторической психологии российского сознания, Самара: Са-марский государственный педагогический университет, с. 20–25 / Mahlin M.D. (1994), Pa-radoks vremeni: provincialʹnaâ mentalʹnostʹ v stolicah, [v:] G.V. Akopov (red.), Provincialʹnaâ mentalʹnostʹ v prošlom i nastoâŝem. Tezisy dokladov I konferencii po istoričeskoj psihologii rossijskogo soznaniâ, Samara: Samarskij gosudarstvennyj pedagogičeskij universitet, s. 20–25.
Мерзлякова И.С. (2008), Понятие лингвокультурного концепта и его методологическое значение для изучения национальной культуры, „Гуманитарный вектор”, №2, с. 36–39 / Merzlâkova I.S. (2008), Ponâtie lingvokulʹturnogo koncepta i ego metodologičeskoe značenie dlâ izučeniâ nacionalʹnoj kulʹtury, „Gumanitarnyj vektor”, №2, s. 36–39.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. (2006), Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений, Москва: А ТЕМП / Ožegov S.I., Švedova N.Û. (2006), Tolkovyj slovarʹ russkogo âzyka: 80 000 slov i frazeologičeskih vyraženij, Moskva: A TEMP.
Отставнова И.В. (2006), Пространство российской провинции: жизнесмыслы, Авторефе-рат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии, https://chelovek-nauka.com/prostranstvo-rossiyskoy-provintsii [доступ: 29.08.2025] / Otstavnova I.V. (2006), Prostranstvo rossijskoj provincii: žiznesmysly, Avtoreferat dissertacii na soiskanieučenoj stepeni kandidata kulʹturologii, https://cheloveknauka.com/prostranstvo-rossiyskoy-provintsii [dostup: 29.08.2025].
Прохоров Ю.Е. (2008), В поисках концепта, Москва: Флинта, Наука / Prohorov Û.E. (2008), V poiskah koncepta, Moskva: Flinta, Nauka.
Самкова М.А. (2011), Кинотекст и кинодискурс: к проблеме разграничения понятий,
„Филологические науки. Вопросы теории и практики”, №1(8), с. 135–137 / Samkova M.A. (2011), Kinotekst i kinodiskurs: k problemera zgraničeniâ ponâtij, „Filologičeskie nauki. Voprosy teorii i praktiki”, №1(8), s. 135–137.
Сковронек Б. (2016), Исследования языка в кино: медиалингвистический подход, „Медиа-лингвистика”, №2(12), с. 7–12, https://cyberleninka.ru/article/n/issledovaniya-yazyka-v-kino-medialingvisticheskiy-podhod [доступ: 29.08.2025] / Skovronek B. (2016), Issledovaniâ âzyka v kino: medialingvističeskij podhod, „Medialingvistika”, №2(12), s. 7–12, https://cyberleninka. ru/article/n/issledovaniya-yazyka-v-kino-medialingvisticheskiy-podhod [dostup: 29.08.2025].
Слышкин Г.Г. (2004), Лингвокультурные концепты и метаконцепты, Волгоград: Пере-мена / Slyškin G.G. (2004), Lingvokulʹturnye koncepty i metakoncepty, Volgograd: Peremena.
Слышкин Г.Г., Ефремова М.А. (2004), Кинотекст (опыт лингвокультурологического анализа), Москва: Водолей Publishers / Slyšking.G., Efremova M.A. (2004), Kinotekst (opyt lingvoku̇lʹtu̇rologičeskogo analiza), Moskva: Vodolej Publishers.
Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф. (1990), Креолизованные тексты и их коммуникативная функция, [в:] Н.В. Уфимцева (ред.), Оптимизация речевого воздействия, Москва: Наука, с. 180–186 / Sorokin Û.A., Tarasov E.F.(1990), Kreolizovannye teksty i ih kommu̇nikativnaâ fu̇nkciâ, [v:] N.V. Ufimceva (red.), Optimizaciârečevogo vozdejstviâ, Moskva: Nauka,
s. 180–186.
Степанов Ю.С. (2004), Константы. Словарь русской культуры, Москва: Академический проект / Stepanov Û.S. (2004), Konstanty. Slovarʹ ru̇sskojku̇lʹtu̇ry, Moskva: Akademičeskij proekt.
Федотова И.П. (2016), Структура лингвистической системы фильма, „Филология. Вест-ник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского”, №3, с. 252–256 / Fedotova I.P. (2016), Stru̇ktu̇ra lingvističeskoj sistemy filʹma, „Filologiâ. Vestnik nižegorodskogo universiteta im. N.I. Lobačevskogo”, №3, s. 252–256.
Bobiński W. (2011), Teksty w lu̇strze ekranu̇. Okołofilmowa strategia kształcenia literacko-
-kulturowego, Kraków: TAiWPN Universitas.
Judyn A., Weynants A. (2007), Pojęcia prowincja i region we współczesnym języku̇ polskim i rosyjskim, [w:] M. Ryszkiewicz (red.), Prowincja. Świat. Eu̇ropa. Polska. Zbiór stu̇diów, Lublin: Wydawnictwo UMCS, s. 61–72.
Kress G. (2010), Mu̇ltimodality. A social semiotic approach to contemporary commu̇nication, London, New York: Routledge.
Post M. (2025), Film jako tekst mu̇ltimodalny. Założenia i narzędzia jego analizy, Wrocław: Wydawnictwo Wyższej Szkoły Filologicznej.
Skowronek B. (2013), Mediolingwistyka. Wprowadzenie, Kraków: Wydawnictwo Naukowe Uniwersytetu Pedagogicznego.
Skowronek B. (2020), Język w filmie. Ujęcie mediolingwistyczne, Kraków: Wydawnictwo Naukowe Uniwersytetu Pedagogicznego.
Skowronek B. (2023), O potrzebie i kieru̇nkach badania języka w filmie, „Poradnik języko-wy”, nr 6, s. 24–35.
Ten utwór jest dostępny na licencji Creative Commons Uznanie autorstwa-Na tych samych warunkach 4.0 Międzynarodowe.