https://doi.org/10.25312/2391-5137.15/2021_15asmkh
Alexandr Savchenko https://orcid.org/0000-0002-4337-9925 National Chengchi University
Mikhail Khmelevskiy https://orcid.org/0000-0002-1980-5453 St Petersburg University
Предлагаемая статья посвящена рассмотрению одной из малых форм фольклора – анекдоту и более конкретно – этноанекдоту как способу отражения национальной специфики, национального колорита, форме выражения наиболее характерных особенностей менталитета и образа жизни определенного народа, нации, социальной группы.
На примере текстов наиболее типичных и распространенных на славянских Балканах текстов анекдотов представлены наиболее типичные, характерные для представителей т.н. «сербохорватского языкового континуума» национально-специфические качества, отражаемые в подобных этноанекдотах, еще одной особенностью которых является то, что нередко национальные (авто)стереотипы объединены в собирательном образе (образах) – герое (или героях), наиболее ярко и во всей совокупности аккумулирующих и представляющих основные стереотипы, характерные для данной нации. Выводится заключение о том, что этноанекдоты, как особая тематическая разновидность анекдота, помимо прочего, содержат важную экстралингвистическую информацию и способны стать объективным источником
для этнолингвистической и культурологической характеристики определенной страны и населяющих ее жителей.
Ключевые слова: анекдот, национальные стереотипы, картина мира, сербы, хорваты, боснийцы, черногорцы, образ, символ, национальный характер
U svakoj šali ima nešto filosofije – В каждой шутке есть доля философии.
(трансформированная южнославянская поговорка)
Короткие, как правило шутливые, ироничные истории о народах-соседях, нацио- нальных меньшинствах внутри отдельно взятой страны, о жителях регионов или городов есть у любого народа. Подобные шутливые фразы или анекдоты обычно отражают специфические, стереотипно (и зачастую в преувеличенной степени) сло- жившиеся в сознании черты поведения и психологические особенности, кажущиеся непонятными со стороны, а следовательно – странными, чудаковатыми и поэтому – комичными. В них высмеиваются отклонения от языковых норм (локальный акцент, диалектизмы, регионализмы, специфический характерный для данной территории или группы населения жаргон, отличия в грамматике и синтаксисе и т.п.). В таких текстовых единицах, относящихся к малым формам фольклора, также отражаются уклад и устои жизни соседнего народа, поведенческие нормы и система ценностей, принятые в другом этническом сообществе и отличные от собственных. В рамках оппозиции «свой – чужой», или «мы – они», это зачастую становится предметом изображения комичного, является основой создания комического эффекта, для усиления которого в анекдоте, как правило, используется принцип гиперболизации и гротеска.
Набор персонажей-иностранцев (или инородцев) у каждого народа ограничен, поскольку для возникновения комического эффекта обязательным условием явля- ется его узнаваемость в национальном культурологическом сознании, в противном случае сам посыл анекдота, который реализуется только если выполняется данное условие, будет нивелирован. Это в первую очередь касается этнических анекдотов, которые по своей сути являются уникальными для одного отдельно взятого этни- ческого сообщества людей, объединенных общим менталитетом, историческим, географическим и культурологическим фоном знаний и опытом, системой ценно- стей внутри оппозиции «принято – не принято», что отличает их от универсальных архетипических сюжетов анекдотов (например, о блондинках, теще, супружеской измене и т.п.). Каждый этнический персонаж в рамках одного общего национального культурологического сознания наделяется константными качествами и вызывает определенный ассоциативный ряд, который редко может быть перенесен на другую этнокультурологическую почву. Персонажи анекдотов – это «мифологизированные этнические типажи, за которыми в массовом сознании закреплены характерные образы, ментальные стереотипы и комические стандарты поведения, которые
адекватно воспринимаются почти исключительно в пределах речевой культуры (Шмелев, Шмелева/Šmelev, Šmeleva, 2020: 58). Так, по этой же причине русские анекдоты об украинцах, эстонцах и финнах, грузинах или чукчах, немецкие анекдоты о швейцарцах и австрийцах, испанские о португальцах и т.д. зачастую относятся к категории «переводимого в непереводимом», поскольку речь идет о передаче экс- тралингвистических материй, выходящих за пределы языка и лежащих в плоскости внутриэтнической картины мира. В этом заключается специфичность анекдота как короткого текста, созданного по устоявшимся в сознании народа качественно-оце- ночным моделям, базирующихся на стереотипах, свойственных тому или иному национальному менталитету и его носителям, воспринимающим окружающую действительность через призму своего общенационального сознания (там же: 20).
Именно поэтому этнический анекдот является благодатным лингвистическим и культурологическим материалом для изучения и анализа системы стереотипного мировоззрения как национальной специфики видения мира в целом и – в нашем случае – окружающих, поскольку существующий в сознании народа стереотип фокусируется и выражается эмпирически в виде коротких юмористических расска- зов. Эти стереотипные представления у разных народов формировались в течение долгого времени и в результате выкристаллизовались в довольно четко очерчивае- мую «портретную галерею» образов – этнических персонажей анекдотов, которые одновременно выступают как определенные знаковые маркеры и в гиперболизиро- ванной форме подчеркивают сложившиеся в сознании представления одного народа об отличиях у другого, что, как следует из теории восприятия, обычно вызывает иронию, смех или сарказм.
Популярность анекдотов в современном мире обусловлена многими факторами, среди которых не только их способность обыгрывать актуальные события, подмечать в явлениях комические и смешные стороны, умение видеть и показывать смешное и снисходительно-насмешливое, но и отражать стереотипные представления как о соседних народах, так и об этнических сообществах, проживающих на одной территории либо воспринимающихся в культурологическом сознании как часть своего (Орнатская/Ornatskaâ, 2002: 88).
Отметим, что укоренившиеся в том или ином обществе стереотипы с трудом ломаются или подвергаются изменениям и отличаются консервативностью, ста- бильностью, прочностью и незыблемостью в сознании, что связано со множеством психологических и социальных факторов. Устойчивость и стабильность – это еще два основных свойства стереотипа, которые проявляются в его неизменности среди нескольких поколений, если говорить об их консервативности, и такой же неиз- менности в случае стабильности, но при условии получения новой информации, характера взаимодействия и т.д. (Сорокина/Sorokina, 2014: 45). Все это определяется длительным формированием в течение всей истории отношений социальных групп и системами их ценностей. В частности, для национальных стереотипов в качестве этих систем выступают национально-культурные шаблоны, бытующие в сознании разных контактирующих друг с другом народов.
Не исключением являются и южнославянские народы (сербы, хорваты, босний- ские мусульмане и черногорцы), у которых анекдот в силу его повторяемости, моделированности и устойчивости сюжетного наполнения может сказать о стере- отипности мышления внутри балканского этнокультурного пространства намного больше, чем анализ произведений художественной литературы, где на первый план выходит субъективное начало автора, что не дает возможности делать обобщаю- щие заключения как о национальном сознании в целом, так и бытующих в нем стереотипах. Именно благодаря комической гиперболизации образов в коротком юмористическом рассказе, имеющих свой реальный этнический прототип, их типологизации, определенному ассоциативному ряду, всплывающему в народном сознании, а также маркированности набора определенных физических, качествен- ных и поведенческих стереотипных характеристик, которыми они наделяются, можно говорить и делать заключения о межкультурных и межнациональных от- ношениях, укоренившихся в мировоззрении носителей балканского менталитета (Matošević, 2018: 33).
Этнические анекдоты – один из самых распространенных подтипов данного фольклорного жанра на славянских Балканах. В них всегда присутствует нечто от- личное от привычного, принятого в родном этническом сообществе, объединенном географически, исторически, конфессионально и др., что отличает его от соседнего этноса или же макроэтноса, внутри которого существует данное сообщество. Именно на таком гиперболизированном подчеркивании отличий и возникает комический эффект, выступающий своеобразным инструментом т.н. дискредитации ценностей оппонентов (Орнатская/Ornatskaâ, 2002: 93).
Говоря о специфике балканского этнического анекдота, следует предварительно указать на уникальность самого региона с этнографической точки зрения, суть кото- рой состоит в его внутренней разнородности и этническом разнообразии, формиру- ющем в культурологическом и мировоззренческом плане единое целое, вследствие чего в рамках оппозиции «свой – чужой» мы имеем дело с двумя типами отличий в восприятии «непохожести»: 1) соседствующее сожительство, когда тот или иной этнос воспринимается как чужой, но при этом хорошо узнаваемый в силу своей ге- ографической, исторической или языковой близости (например, сербы – словенцы, македонцы; хорваты – словенцы, итальянцы, австрийцы; боснийцы – турки и т.п.) и 2) общее сосуществование этносов, при котором в национальном сознании чужое неразрывно воспринимается и как неотделимая часть своего собственного (напри- мер, сербы – хорваты – боснийцы – черногорцы – цыгане). Более того, второй вид оппозиции в полиоэтническом балканском регионе осложняется внутринациональ- ными стереотипами о специфике жителей того или иного региона (зачастую локально ограниченного и самобытного), об укладе их жизни, местных традициях, говорах, непохожести на нормы мажоритарного этноса, но при этом воспринимаемого ис- ключительно как своего национального (например, сербы – воеводинцы, банатцы, пиротцы, хорваты – истрианцы, жители южных приморских районов Хорватии и северный подэтнос загорцы, боснийцы – герцеговинцы-католики, черногорцы – цетинцы, черногорские албанцы, северяне, сербы и т.п.) (Trifunović, 2009: 21).
В этом смысле фактор второго типа восприятия чужого как части своего на балкан- ском языковом и культурологическом пространстве довольно сложен и неоднозначен (а порой и весьма противоречив). Так, например, в сербском национальном сознании, помимо черногорцев, чужими как частью своего воспринимаются хорваты и босний- ские мусульмане, у которых, как мы видим, нет общих точек соприкосновения ни в религии, ни географии, ни в традициях и укладе жизни, ни в народной культуре, ни в общем многовековом историческом прошлом, у них даже нет общих нацио- нальных героев или общих культурных центров. В этой связи логически возникает вопрос о том, какой именно фактор объединяет все это многообразие в одно общее этнокультурное единообразие. Ведь даже отнесенность к славянству не является таковым: словаки и украинцы в сербской Воеводине, македонцы и словенцы, прожи- вавшие в одном государстве – (Титовская) Югославия – в ХХ веке вместе с сербами, хорватами, мусульманами и черногорцами также остаются в национальном сознании чужими, как и другие испокон веков соседствующие с ними или живущие внутри их этнического сообщества неславяснкие народы – венгры в Воеводине, албанцы на юге Сербии и приграничных с Албанией областях Черногории, евреи, веками жившие в Боснии и Герцеговине, турки, около пяти веков господствовавшие на Балканах. С другой стороны, например, – цыгане, многочисленный и самобытный этнос со своим своеобразным укладом жизни, стали неотъемлемой частью сербской, хорватской, боснийской и черногорской национальных культур, который настолько прочно закрепился в национальном сознании, что без этого «вклинившегося» в него чужеродного этнического элемента, ставшего частью единого целого, южнославян- ский культурологический континуум вряд ли может быть понят и оценен в своей полноте, многообразии и уникальности.
Отвечая на поставленный вопрос о факторе, объединяющем это националь-
но-культурное многообразие, следует выделить абсолютно очевидный момент, сыгравший в истории формирования южнославянских наций значительную роль в становлении общего менталитета у сербов, хорватов, боснийских мусульман и черногорцев, а именно – общая лингвистическая основа, на которой и проходило это формирование и которая стала предопределяющим связующим звеном в даль- нейшем развитии столь разнородных в культурном, религиозном, историческом, политическом отношении народов, переживавших различные влияния извне (ви- зантийская, русская, турецкая, австро-венгерская культуры), а именно – единое сербохорватское языковое пространство. Этим можно объяснить и невозможность строго маркировать с национальной точки зрения творчество таких представите- лей южнославянской литературы, как И. Андрич, М. Селимович, М. Капор и др., музыкального искусства и кинематографии – Д. Балашевич, Д. Мерелин, З. Чолич, Г. Брегович, Э. Кустурица, и даже таких исторических личностей, как, например, Й.Б. Тито. Все они, как и многие другие личности, сыгравшие одинаково значимую роль в развитии этих народов, традиционно характеризуются такими эпитетами, как jugoslovenski, sa ovih prostora, naš, naški и т.п.
Это подтверждает и богатая культура анекдотов у южных славян, где в качестве персонажей выступают одни и те же балканские этносы, однако их набор является
общим для всех этих народов, а характеристики, которыми они наделяются, по большей своей части, одинаковы, универсальны и хорошо узнаваемы.
Итак, на примере современных анекдотов рассмотрим, какими качествами об- ладают представители южнославянских народов и какие ассоциативные ряды они вызывают у носителей общего лингвокультурологического сознания сербохорват- ского языкового континуума.
Сербы как этноперсонаж в балканских анекдотах (включая и сербский фольклор, где сербы ироизируют и сами над собой) демонстрируют, в первую очередь, такие качества, как:
А) Находчивость, смекалистость и хитрость:
Takmiče se Srbin, Bosanac i Hrvat i bacaju nešto u vodu i ako to đavo nađe za manje od 7 dana, ubiće ih. Baca Bosanac, đavo nađe za 3 dana, baca Hrvat, đavo nađe za 6 dana, baca Srbin, đavo ne nađe i za 10 dana. Piatju Srbina: Brate, šta si bacio? – Šumeću tabletu2.
Б) Распущенность, любвеобильность, легкомысленное поведение по отношению к женщинам:
Pita Srbin Arapina: Je li, kako to vi živite sa dve-tri žene istovremeno? – Pa isto kao i vi, samo se ne krijemo!
В) Пристрастие к алкогольным напиткам (зачастую качества Б) и В) могут со- вмещаться в одном тексте):
Kad Srbin ima najveću koncentraciju? – Kad presipa iz bureta u flašu.
Nemac koji ima ženu i ljubavnicu, voli svoju ženu. Francuz koji ima ženu i ljubavnicu, voli ljubavnicu. Italijanac koji ima ženu i ljubavnicu, voli svoju mamu. Srbin koji ima ženu i ljubavnicu, voli piti.
Г) Диковатость, необразованность, варварство (по большей части в хорватских текстах):
Na nepoznatoj obali negde u Africi nasukao se jugoslovenski brod i ljudožeri su pohvatali kompletnu posadu. Kapetan broda pita:
Gospodo divljaci, imati li vi skupštinu?
Nemamo.
Imate li građanski rat?
1 В статье последовательность народов-этнообразов дана по количественному демографическому прин- ципу численности их населения на Балканах.
2 Здесь и далее приводятся наиболее иллюстративные тексты анекдотов, выбранные из сербских, хорватских, боснийских и черногорских СМИ, интернет-ресурсов и живой разговорной речи. Тексты пред- ставлены в той орфографии и пунктуации, которые встречались нам в оригинале, поэтому особого внимания унификации не уделялось, поскольку для раскрытия темы настоящей статьи более важными нам представ- лялись непосредственно образы персонажей и их характеристики, проявляющиеся в сюжете кратких коми- ческих текстов.
Nemamo.
A gledate li Radio-televiziju Srbije?
Ne.
Pa zašto ste onda podivljali?
Zašto su u Srbiji putokazi napisani na ćirilici? – Zato da Srbi ne budu jedini koji ih ne znaju pročitati.
Отдельного внимания заслуживают персонажи – представители регионально ограниченных областей Сербии, которые наделяются своими особыми качествами и характеристиками. Рассмотрим некоторые из них:
Upecao Lala ogromnog soma i odneo Sosi:
Soso, bacider ga malkice u brašno pa ondak onako malko u ulje, nek se čaviri u tiganju.
Bog s tobom, Lalo, otkud nam brašno i ulje?
Ta skuvaj bar jednu dobru čorbu!
Izem te blesavog, na šta da skuvam kad su nam odsekli struju!
Pa šta da radim? Idem da ga bacim nazad u kanal.
Baci Lala soma u kanal, som iskoči malo iznad vode i vikne: Živela Srbija!
Došao Lala kući i vidi Sosu golu na krevetu:
Ijuuu, Soso, što ležiš gola?
Ta nemam šta da obučem, Lalo.
Kako nemaš? Vidi ko’ko ‘aljina imaš u ormanu: jedna, dve, tri, zdravo komšija, četiri, pet...
в стремлении сэкономить деньги. Приведем несколько примеров шутливо-иронич- ных текстов с подобным персонажем, иллюстрирующих данный стереотип:
Pitaju Piroćanca: Kako se nagovorili decu da pokose travnjak? – Piroćanac odgovara: Lako. Rekao sam im da sam u travi izgubio dinar.
Šta radi Piroćanac na plaži? – Grli se sa svakim ko je namazan kremom za sunčanje.
– Brate, zamisli, žena mi je razbila Audi!
Jel povređena?
Nije još, zaključala se u kupatilu.
Kako Zemunac vodi ljubav? – Ima svoje ljude za to.
Kako Zemunci pevaju Cecu? – “Znam za jedan grad, pored je Beograd”. (В данном случае обыгрывается песня «Белград» популярной в Сербии и на славянских Балканах исполнительницы Светланы «Цецы» Ражнатович)
Na suđenju pita sudija Zemunca
Jeste li se pobrinuli za svoju odbranu?
Naravno brate, eno mi u garaži dva magnuma i tri kalašnjikova.
Svaki Zemunac ima tri trenerke: za svadbu, za sahranu, za izlaske.
Образ хорвата, как не парадоксально, не такой выразительный, как, скажем, серба, черногорца или боснийца. Что касается приписываемых ему в фольклоре человече- ских качеств, то по сравнению с другими южными славянами, он может включать в себя целый ряд черт и качеств, которые встречаются и у других этноперсонажей, ко- торые не маркируются своей конкретной отнесенностью к одному народу. Однако и в этом случае можно выделить несколько характеристик, которые довольно часто подчеркивают образ хорвата и стереотипно реализуются в балканских анекдотах. Так, в первую очередь, это активный участник в политической и экономической жизни страны, расчетливый общественный деятель и неудачный финансист: он безрезультатно критикует власть, рассуждает о финансовых проблемах и сложно- стях в экономическом положении страны, но несмотря на это горячо любит свою родину. В следующем примере четко подчеркивается качество каждого участника анекдота: босниец плохо думает, черногорец плохо делает свое дело, а хорват плохо управляет финансовой стороной:
Kako se dobije ništa? – Kad Bosanac zamisli, Hrvat finansira, a Crnogorac napravi.
Приведем еще ряд подобных примеров для иллюстрации вышесказанному:
– Pedeset godina živjet ćete siromašno, jadno i teško, – govori vračara Hrvatu.
A što će biti poslije toga?
Poslije toga ćete se naviknuti.
Znati li zašto su Adam i Eva Hrvati? – Pa goli su i bosi, a misle da žive u raju.
Pita Hrvat Švicarca: – Imate ministra pomorstva, a nemate more? Švicarac odgovara: – Pa i vi imate ministra financija…
По своей частотности среди еще целого ряда маркированных стереотипов о хорва- тах встречается и такой, как сильный, ничем не обоснованный в глазах соседей и именно поэтому высмеиваемый ими в шутливых текстах-анекдотах патриотизм, национальный эгоцентризм и представление о своей уникальности и величии своего народа и культуры:
Šta kaže majmun u Hrvatskoj kada siđe sa drveta? – Ovo je mali korak za mene, ali veliki za hrvatsko čovečanstvo!
Prijavi se jedan srpski seljak za eksperiment u vezi mozga, i lijepo mu oni amputiraju 90% mozga, sačekaju da se čovek probudi da vide da li funkcioniše. Seljak se budi i u tom trenu reče: Kaj me gledate dečki? Živjela naša lipa Hrvatska!
Ulazi u Bosnu hrvatski narodni ansambl da nastupa na festivalu. Na granici bosanski carinik pita:
Ko ste vi, poštovani dame i gospodo?
Mi smo kulturno-umetničko društvo, – kažu Hrvati.
Pa dobro, umetnici mogu da prođu, a ko je sa kulturom, bre, nek’ ostane kod kuće. Характерным для Хорватии является исторически сложившийся факт внутриэтни- ческой раздробленности, т.е. наличия этнических групп, ограниченных отдельными областями страны, со своими традициями, культурными, бытовыми и поведенче- скими особенностями, которые становятся основой для складывания стереотипных представлений о них, что ярко проявляется в текстах анекдотов, где те или иные хорватские субэтносы наделяются определенными маркированными для каждой группы особенностями и становятся предметом для высмеивания в общебалканском культурологическом сознании. Приведем лишь ряд некоторых наиболее частотных этнотипов в их стереотипном и гиперболизированном переосмыслении, которые
обнаруживаются в текстах анекдотов.
Kako se Dalmatinac tušira? – Zapali šumu i čeka kanader (пожарный самолет) da ga zalije.
Dva Dalmatinca opljačkaju banku. Sjede i gledaju pare: – Hoćemo li brojati ili ćemo čekati da nam kažu koliko je opljačkano?
Evo tri razloga da je Isus bio Dalmatinac: 1. Pretvorio je vodu u vino!, 2. Ništa nije radio, nego je samo hodao uokolo!, 3. Ako je ikad išta uradio, to je bilo pravo čudo!
Napravili Bračani novu vrstu psa. A kako će se zvati? – Brački škrt (жадина).
Šta radi Bračanin kad dođe u Split? – Isto šta i doma. Škrtari (жадничает).
Piše Bračanin iz Australije pismo svojoj ženi na Braču: – Draga ženo, ne mogu ovaj misec poslat plaću, pa ti šaljen 100 poljubaca.
Dane čita novine i pita Manu:
Mane, šta ćeš raditi dođe li do građanskog rata?
Baš me briga! Živim na selu (игра слов: гражданский или городской).
Došao Ličanin u Australiju i počeo raditi na nekoj farmi sa volovima. Odlučio je da pošalje kući jednu sliku da ga vide kakav je i da je dobro. Slikao se on sa volovima i stao između njih: – Draga majko, ako me ne prepoznaješ, ja sam ovaj u sredini...
Загорец – жители горного северного района Хорватии (у границы со Сло- венией) – традиционно в стереотипном представлении о них наделяются такими качествами, как пристрастие к алкоголю и от этого глупостью (что связано с частыми представлениями о среднестатическом жителе хорватского Загорья как о выращи- вающем виноградник для изготовления крепких напитков и пьющем крестьянине). При этом, в качестве имен собственных, ставших, по сути, нарицательными, для обозначения типичных представителей данной этнической группы в анекдотах используются следующие образы: «вечно пьяный» Штеф (от Штефан) и его «по- корная, но ругающая за пьянство» жена Бара (от Барбара) – это характерные имена для северной части Хорватии (причем в анекдотах зачастую пародируется и специ- фический загорский говор, что дополнительно подчеркивает комический эффект):
Bara otvara vrata svom pijanom Štefu, a on će: Dakle ja stvarno nemam sreće! Cijelu noć sam pio da te zaboravim, a sad te vidim duplo!
Došao Štef iz krčme, malo leluja, pa ga Bara pita: „Kako je bilo, Štef?“ – „Popil sem pet litrof!“ – „Gemišta?“ – „Ne, Bara, vina, znaš da mi doktor zabranil gazirano!“.
Kako Zagorci igraju „Dan-noć“? – „Pijan-trijezan“.
Zagorac razmišlja naglas: Dan ima 24 sata, u gajbi ima 24 piva – to nikak nemre bit slučajnost.
Što je nestrpljivost? – Kad Zagorac jede grožđe (образ: из винограда гонят ракию).
Анекдоты о боснийцах – это одна и самых популярных на Балканах тематических групп этнических анекдотов. Это особая, весьма специфическая часть южнославян- ского культурологического пространства, в некотором смысле даже универсалия, поскольку эти анекдоты и представленные в них типажи известны всем южносла-
вянским народам. Стереотипно образ боснийца в анекдотах характеризуется прежде всего необыкновенным чувством юмора, поэтому он обычно наделяется соответ- ствующими эпитетами: смешной, веселый, немного сумасшедший (а вернее – себе на уме), не особо умный и даже глуповатый (а скорее – наивный), причем именно эта глуповатость и наивность зачастую помогает ему выйти из любой сложной ситуации, в отличие от других этноперсонажей, наделенных знаниями, умом и со- образительностью. Итак, проиллюстрируем на примерах наиболее характерные и протитипические качества образа боснийца, которыми в анекдотах его стереотипно характеризуют соседние народы:
А) Глупость, диковатость, необразованность, примитивность образа мышления:
Dođe Bosanac u Srbiju i šeta se on tako i vidi u izlogu harmoniku, pa pita prodavca:
Da li mogu da kupim harmoniku?
Ne, ne prodajemo Bosancima.
Kako znaš da ja sam Bosanac?
Zato što ovo nije harmonika nego radijator.
Ulazi Mujo u restoran i seda za sto. Dolazi konobar i kaže:
Gospodine, ovo je švedski sto. A Mujo kaže:
Kad šveđani dođu ja ću ustati.
Zašto se Bosanac smeje tri puta kad čuje vic? – Prvi put zato što se svi smeju, drugi put kad mu ga objasne i treći put kad ga shvati.
Б) Наивность, комическая «буквальность» понимания, специфическое чувство юмора:
Dolazi Bosanac u jednu kafanu u Sarajevu i kaže:
Konobar, daj mi jednu čašu kisjele vode!
Ne kaže se kisjela voda, nego mineralna voda!
Dobro, daj mi jednu mineralnu vodu, mineralne krastavce i nemoj tako mineralno da me gledaš!
Pita učiteljica malog Bosanca: Koliko znaš o Platonu? – Isto koliko Platon zna o meni.
Doveli Bosanac, Srbin i Hrvat svoje žene u restoran. Srbin kaže svojoj: Daj mi šećer, šećeru! Hrvat kaže: Daj mi meda, medena! Kaže Bosanac: Daj mi mlijeka, kravo.
Dobio je Bosanac posao i sad mu šef kaže:
Sad ti je plata 300 eura, a kasnije će biti 500.
Ma ništa, doćiću kasnije.
Bosanski naučnici su potvrdili da je popiti čašicu rakije ujutru ne samo zdravo nego i malo!
Самыми яркими и частотными персонажами современной балканской анекдо- тической традиции, общей для всех южнославянских народов рассматриваемого балканского региона, являются собственные имена Муйо (от Мустафы) и Хасо (от Хасана), ставшие, как и рассмотренные ранее персонажи, нарицательными. Это еще один «комический дуэт», в котором участвуют два неразлучных друга, глуп- ца, олицетворяющих собой качества, о которых говорилось выше. В. Трифунович
выделяет три типа анекдотов об этих персонажах, где: 1) и один, и второй предстают полными глупцами; 2) глупцом выступает один из них на контрасте с неумным, но и не таким глупым; 3) из двух персонажей возникает только один в паре с женским второстепенным героем Фатой (сокращение от Фатимы), которая как правило вы- ступает в качестве жены Муйо, такой же глуповатой и недалекой женщины, как он, но сварливой и весьма претенциозной (Trifunović, 2009: 114). Эта троица персона- жей часто встречается и легко узнаваема у всех рассматриваемых южнославянских народов и являют собой воплощение глупости, недалекости, типа людей «себе на уме», которые по своим человеческим качествам как фольклорные образы выходят далеко за пределы сугубо боснийского ареала:
Kako se na bošnjačkom kaže Alisa u zemlji čudesa? – Fata u trgovačkom centru (u metrou).
U muzeju Mujo i Fata slušaju vodiča: – A ovo vam je rokoko...
Šta je ovaj rek’o? – upita Fata.
Nisam ni ja razumeo. Vidiš da čovjek muca.
Pita Haso Muju:
Šta bi volio: da li si glup ili lijep? Mujo:
Glup.
Zašto glup?
Pa ljepota je prolazna.
Vratio se Mujo iz Australije i pita ga Haso:
Je’l si vidio kengura?
Jesam.
Pa kako izgleda?
Ptica k’o ptica.
Haso trči uplašeno ka Muji i viče:
Mujo, Mujo! Eno, Fatu je napao medvjed!
Sam ju je napao, sam neka se brani.
Герцеговинцами называют жителей Герцеговины (современная Босния и Герцего- вина и западная часть Черногории), независимо от их национальной принадлежно- сти, при этом эту принадлежность они сами для себя определяют по религиозному принципу, т.е. православные самоидентифицируют себя как сербы, мусульмане – как бошняки, а католики – как хорваты. Однако именно последняя этническая группа стала основой формирования в южнославянском культурологическом сознании особого стереотипно маркированного и распространенного представления о них, что, несомненно, отразилось в национальном фольклоре. Герцеговинцы-католики сохраняют духовную и культурную связь с Хорватией, что четко прослеживается в анекдотах, и их образ как этноперсонажей анекдотов наделяется следующими основными качествами:
А) Чрезмерная любовь к Хорватии, которая в образе мышления является подсозна- тельным мифом и представлением о престиже, успехе в жизни, пределом желания:
Najgora kletva za Hercegovca: Dabogda ti djete ne vidjelo Zagreba!
Zašto u više nema sahrana? – Zato što se Hercegovci u Hercegovini samo rađaju, a sahranjuju se tamo gdje su živili, u Zagrebu, Torontu, Chicagu.
Б) Повсеместное кумовство, т.е. наличие кума, родственника, друга, хорошего зна- комого для достижения своей цели (решение проблем, устройство на работу и т.д.):
Zašto Zagrepčanin uvijek ide sa Hercegovcem u gradsku zpravu? – Zato što Zagrepčanin zna gdje se nalazi općina, a Hercegovac zna ljude koji tamo rade.
В) Желание, стремление чем-то выделяться, в частности, речь идет о мещанских представлениях о «показушной» демонстрации богатства, мнимой успешности, своей неповторимости (пустые предметы напускной роскоши и псевдо-успешности: автомобиль престижной марки («Мерседес»), дорогой телефон, предметы одежды белого цвета (спортивный костюм, рубашка, кепка, кеды, носки) и т.п.) – на фоне фактической бедности, ограниченности ума и интересов:
Zašto Hercegovci ne vole papu? – 1. Zato što ima veću kuću od svakog od njih,
Zato što ima Mercedes na kat, 3. Zato što je cijeli u bijelom.
Po čemu s razlikuju bogati i siromašan Hercegovac? – Siromašan sam pere svoj Mercedes.
Kako prepoznati Hercegovca na fotogrfiji sa vjenčanja? – Ima najljepšu trenirku.
Г) Любвеобильность, страсть к женскому полу и связям на стороне, особенно за пределами своей страны:
Šta radi Bosanac kad napuni 18 godina? – Ide u Sloveniju da radi.
A šta radi Slovenac kad napuni 18 godina? – Ide u Bosnu da traži oca.
Как боснийцы со стереотипным представлением об их глупости, так и черногорцы со стереотипом об их лени занимают особое место в балканских этноанекдотах, поскольку главным устоявшимся стереотипом по отношению к ним как со стороны соседних народов, так и приезжих, равно как и самих черногорцев в шутках над самими собой, в самоиронии черногорцев, выраженной и прочно закрепившейся в текстах анекдотов, выступает лень и презрительное отношение к любой физиче- ской работе. Лень, праздность, пожалуй, – самый распространенный на Балканах стереотип о черногорцах, после которого следует другое наиболее популярное стереотипное представление о них – как о гордом, надменном народе, людях не- обыкновенно высокого мнения о себе (сродни пушкинскому: «Мы почитаем всех нулями, А единицами – себя».
А) Лень:
Zašto Crnogorci dolaze u Srbiju? – Zato što su čuli da tamo nema posla.
3. Crnogorska narodna poslovica: Ono što možeš danas ne ostavljaj za sjutra nego za preksjutra.
Kako Crnogorci prave put? – Naprave 5 metara i stave znak ‘itd.’.
Kako se Crnogorac zavodi devojku? – E, đevojko, vidiš li onaj cvijet raste? – Vidim. – Pa idi ga uberi, za tebe je.
Pita psihijatar Crnogorca da opiše sebe u dvije riječi.
Lijen.
Ali, to je samo jedna riječ.
Pa o tome ti pričam!
Здесь, ввиду общей узнаваемости и распространенности данного стереотипа, отметим, что «черногорская лень» – это далеко не новая тема, характерная для со- временных фольклорных текстов, этот стереотип и его описание уходит корнями в древнюю историю черногорского устного народного творчества, а также колоритно и тонко подчеркивается такими исследователями культуры, быта, уклада жизни, традиций и менталитета черногорского народа, как П.А. Ровинским и Г. Гезема- ном. В их работах, кроме всего прочего, мы находим описание стереотипа о лени, который сохраняется до сих пор, находит преломление в современной массовой культуре и имеет под собой глубинные исторические, культурологические и ми- ровоззренческие представления как о части национального менталитета. Концепт лени уходит в глубь веков, когда в строго патриархальном обществе черногорские устои не позволяли мужчине заниматься бытом, сельским хозяйством, домашними делами, поскольку в сознании народа это связывалось с презрением и стыдом. Тогда как любая работа по хозяйству, независимо от степени тяжести, выполнялась жен- щинами, а мужским занятием считалось исключительно военное дело, в частности борьба с турками, защита родной земли с оружием в руках (Gezeman, 2001: 62).
Б) Гордость, гордыня, высокое самомнение о себе:
Kako se Crnogorac udvara devojci? – Ja se tebi sviđam, a ti meni?
Kako Crnogorac komparira pridjev „lijep“? – Lijep, ljepši, a vidi mene!
Kako Crnogorac muva djevojku? – Mala, nijedan ti ne može kupiti toliko, koliko ja obećam.
Prilazi Crnogorac djevojci: ‘Oš plesat? – ‘Oću! – Aj’ diž se, pusti mene da sjednem! В) Желание черногорца уехать в Белград в поисках лучшей жизни; престиж Белграда в сознании черногорца (в русском менталитете в чем-то схожее явление подметил А.П. Чехов, выразив в ставшей, по сути, крылатой фразе из «Трех сестер»:
«В Москву! В Москву!»):
Šta malom Crnogorcu stavljaju pod jastuk kad se rodi? – Plan Beograda.
Kaže crnogorska majka svom malom sinu: Ajde, mali, stani na stolicu da vidiš Beograd!
Анекдоты о цыганах весьма популярны и частотны на Балканах, т.к. цыгане, как говорилось выше, за многовековое совместное проживание с южными славянами прочно вошли в их историческое и культурологическое сознание, став его неотъ-
емлемой частью. Цыгане, привычно встречающиеся на Балканах в повседневной жизни, мирно сосуществующие с живущими рядом с ними народами, нередко однако вызывают чувство неприязни, страха, отвращения, зачастую необоснованного, но эти качества из-за своей распространенности, обобщенности и стереотипизации являются одним из самых укоренившихся в балканском менталитете и консерватив- ных стереотипов в этом регионе. При этом образ цыгана в анекдотах по большей части характеризуется как в целом персонаж пронырливый, смешной, не очень умный, находчивый и с необыкновенным специфическим, но узнаваемым чувством юмора. Этот фольклорный этно-герой как правило занимается различными видами деятельности, которые обычно не приняты в иноэтническом обществе, включая попрошайничество, мелкую торговлю, гадание и воровство. Рассмотрим качества этого персонажа на примерах из текстов анекдотов южных славян:
Kako se zove Ciganin koji zna geometriju? – Romb.
Ej, Cigo, koliko jezika znaš? – Osam. – Pa reci nešto na italijanskom! – Bonžur. – Pa to ti je francuski. – Onda devet.
Učitelj pita malog Cigu: Kaži ti meni koja klima prevladava u Japanu? – Panasonic, kume! (игра слов: климат – кондиционер)
Stavlja Ciga oglas u novine: ‘Ko ima para nek’ se javi, imam ja novčanik pa da nešto iskombinujemo’.
Частыми характеристиками, которые стереотипно подчеркиваются и высме- иваются в балканском анекдоте о цыганах, это многодетность семей, нежелание работать в обычно принятых в социуме сферах деятельности, грязь и неприятный запах. Так, в следующем примере видно, как иллюстрируются сразу все три качества подобного этноперсонажа:
Tri vica u jednoj rečenici: Došao je Cigo-jedinac kući sa posla i okupao se.
Таким образом, представленный материал с очевидностью доказывает и под- тверждает то, что в анекдоте как одном из малых жанров фольклора заключается не просто определенный комический эффект, составляющий смысловую основу шутки, – относясь к малым повествовательным формам, анекдот способен акку- мулировать и обычно содержит в себе определенную экстралингвистическую, в первую очередь – культурологическую, историческую, этнографическую и т.п. информацию. Отдельные наиболее выделяющиеся привычки в укладе и образе жизни, свойственные тому или иному народу, нации, национальному меньшинству, равно как и социальной (социально-территориальной) группе качества, традиции, а также особенности их мировосприятия и мировоззрения часто не просто стано- вятся национальными стереотипами в представлении о них другими народами, являются автостереотипными (т.е. стереотипные представления представителей данной нации о самих себе), но и выступают в качестве основы для возникновения шуток, создания анекдотов, где обыгрываются те или иные характерные качества нации, при этом нередко способствуя появлению «прототипического» собиратель- ного образа данного народа или социальной группы.
Изучение, лингвистический и историко-культурологический анализ подобных ма- лых жанров и форм фольклора, по нашему убеждению, необходим как с точки зрения
всестороннего комплексного рассмотрения дихотомии «язык» – «ментальность», так и в плане изучения исторических, этнологических, исторических, лингвокультурологи- ческих аспектов в самом широком смысле, что, в свою очередь, будет способствовать более глубокому пониманию проблем взаимосвязи восприятия, отражения и способов выражения в языке определенных экзистенциальных понятий (концептов), связанных с сосуществованием различных культур, языков, народов, с их взаимоотношениями, характер которых в первую очередь закрепляется на языковом уровне и может быть прослежен именно на материале таких емких, кумулятивных с точки зрения заложен- ной в них лингвистической и экстарлингвистической информации текстов.
Љубоја Г. (2001), Етнички хумор ХХ века у хумористичкој штампи Србије, Београд.
Орнатская Л.А. (2002), Анекдот и жизнь, [в:] Анекдот как феномен культуры, Санкт-Пе- тербург, c. 87–94.
Сорокина Н.В. (2014), Национальные стереотипы в межкультурной коммуникации, Москва.
Станковић С.М. (2012), Географиjа у Србиjи XVIII и XIX века. Споменица о стогодишњи- ци географског друштва // Посебна издања српског географског друштва, Београд.
Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. (2002), Русский анекдот. Текст и речевой жанр. Москва. Gezeman G. (2003), Crnogorski čovjek, Podgorica.
Matošević D. (2018), Tekstološko-kontrastivni pristup vicu u hrvatskome i njemačkome jeziku, Zagreb.
Trifunović V. (2009), Likovi domaćih viceva. Socijalni tipovi lude u savremenim vicevima, Beograd.
Gezeman G. (2003), Crnogorski čovjek, Podgorica.
L̂uboǰa G. (2001), Etnički humor XX veka u humorističkoǰ štampi Srbiǰe, Beograd.
Matošević D. (2018), Tekstoloshko-kontrastivni pristup vicu u hrvatskome i njemachkome yeziku, Zagreb.
Ornatskaâ L.А. (2002), Anekdot i žiznʹ, [in:] Anekdot kak fenomen kulʹtury, Sankt-Peterburg,
s. 87–94.
Šmeleva E.Â., Šmelev A.D. (2002), Russkij anekdot. Tekst i rečevoj žanr, Moskva. Sorokina N.V. (2014), Nacionalʹnye stereotipy v mežkulʹturnoj kommunikacii, Moskva.
Stanković S.М. (2012), Geografija u Srbiji XVIIII XIX veka. Spomenica o stogodišn̂ici geografskog // Posebna izdan̂a srpskog geografskog društva, Beograd.
Trifunović V. (2009), Likovi domachih viceva. Socijalni tipovi lude u savremenim vicevima, Beograd.
Artykuł poświęcony jest analizie jednej z małych form folkloru – anegdoty, a dokładniej etnoanekdoty jako sposobu odzwierciedlenia narodowej specyfiki, narodowego kolorytu, formy wyrażenia najbardziej charak- terystycznych cech mentalności i stylu życia określonego ludu, nacji, grupy społecznej.
Na przykładzie najbardziej typowych i rozpowszechnionych na słowiańskich Bałkanach tekstów anegdot przedstawiono najbardziej charakterystyczne dla przedstawicieli serbochorwackiego kontinuum językowego narodowo-specyficzne cechy, odzwierciedlone w tego rodzaju etnoanegdotach. Ich dodatkową cechą jest to, że często narodowe (auto)stereotypy są połączone we wspólnym obrazie (obrazach) – bohatera (lub bohaterów) najbardziej wyraziście i w całości skupiającym i reprezentującym główne stereotypy charakterystyczne dla danego narodu. Przeprowadzona analiza pozwala wnioskować, że etnoanegdota, jako szczególna odmiana te- matyczna anegdoty, zawiera między innymi ważne informacje ekstralingwistyczne i może stać się obiektywnym źródłem etnolingwistycznej i kulturoznawczej charakterystyki danego kraju i zamieszkujących go mieszkańców.
Słowa kluczowe: anegdota, stereotypy narodowe, obraz świata, Serbowie, Chorwaci, Bośniacy, Czarnogórcy, obraz, symbol, charakter narodowy
This article reviews one of the small forms of folklore – anecdote and, more specifically, ethno-anecdote (ethnic joke) as a way of reflecting national specifics, national colour, a form of expression of the most characteristic features of the mentality and way of life of a certain people, nation, social group.
Based on texts of anecdotes that are most typical and widespread in the area of the Slavic Balkans, the characteristics of representatives of the so-called “Serbo-Croatian dialect continuum” are explored. National- specific qualities reflected in ethnic jokes and stereotypes are discussed. It is concluded that ethnic jokes, as a special thematic kind of anecdote, contain, among other things, important extralinguistic information and can become an objective source when studying the ethnolinguistic and culturological characteristics of a particular country and its inhabitants.
Keywords: anecdote, national stereotypes, view of the world, Serbs, Croats, Bosnians, Montenegrins, image, symbol, national character